Две женщины отшельницы оказались людоедами

Этот дом в селе принято было обходить стороной. Старая, ветхая постройка, всегда пустынный двор. Дом был необитаем. Еще в первый год войны фашисты вырезали всех кто в нем жил, целая семья погибла. Те, кто потом похоронил останки, не хотели даже вспоминать, что увидели, войдя в дом. Так, даже после войны дурная слава дома не ослабла – его прозвали проклятым.

В те года люди не верили ни в Бога, ни в Дьявола. Время такое было, ни во что не верили. Но все же никто в дом тот заброшенный не совался страшно было. Даже взрослые мужики обходили двор тот стороной, а в селе говорили, что в хлеву часто слышно как плачет ребенок, особенно по ночам.

Но недолго двор пустовал. По окончанию войны, когда беженцы со всех уголков Союза начали возвращаться в свои родные края, многим просто не было куда возвратиться. Целые деревни война стерла с лица земли, оставив лишь пепелища. Люди в своих скитаниях заходили в уцелевшие поселки, шли к голове села и занимали дома пустующие. Так и этот дом заняла семья – мать и дочь. Странные это были женщины, вроде как по внешности цыганки, но нелюдимые совсем, не видать их было не в лавке сельской ни на поле, да и на улице их не видно было. Мать звали Мария, а дочку Ксения.

Люди понемногу стали забывать о страхах войны и вроде жизнь стала налаживаться. Слухам, бродящим по окрестностям о том, что в селах стали пропадать дети не особо верилось. Игнорировали страшные рассказы пока к нам в село беда не пришла. Ушли как то две девушки в лес за грибами, да и не вернулись ни к вечеру, ни на второй день, ни через два. В селе собрали бригаду на поиски, но люди вернулись не с чем. Все решили, что девушек волки в чащу загнали и разорвали там. Лишь жених одной из девчонок, Митяй не смирился с потерей любимой и все ходил на поиски.

В это же время Ксения, стоявшая на поре уже начала выходить к девчатам на посиделки. Вела она себя по-прежнему тихо и скромно, и не с кем из парней в отношения не вступала. Митяй к тому времени уже не искал свою невесту по лесу, пить стал много. Как то пришел он на посиделки к девчатам и там как-то сразу все внимание свое на Ксению он переключил. А она и не противилась ему. Видели все, что вместе они ушли, а на следующий день вместе и пришли. И так не один день то было. Но о свадьбе не заговаривали. Прошло время и стало видно, что Ксения «отяжелела» понесла дитя. Родителям Митяя уже в открытую стали говорить что «надо бы по чести сделать», заслать сватов к девке.

Когда по обряду пришли сваты к дому Ксении, да Мария как фурия вылетела и на порог никого не пускала. Переругались все между собой сваты и ушли. Митяй с Ксенией сами по себе решили, что Ксения к нему жить переходит. Так и сделали. К свадьбе село готовилось, но не на то вышло…

В одно утро еще до рассвета село разбудил крик неистовый. Крики слышались с дворища Марии. Пылал старый дом, как свеча горел, а внутри кричала Мария и Ксения. Люди, прибежавшие на крики и на пожар, увидели, что посреди дворища Митяй стоит в крови весь и топор в руках держит, глаза у него безумные белые. Не пускал он к дому никого, пока дотла не выгорело. Митяя арестовали просто на пепелище.

Уже позднее всем стало известно, как же так вышло. Как забрал Митяй жену молодую в дом к себе она с узелком одежды пришла а там среди вороха тряпья узнал Митяй сарафан тот что невесте пропавшей в лесу принадлежал. Приметный был сарафан, другого такого и не было, сама его девушка шила сама и вышивала. Не признавалась Ксения откуда у нее сарафан этот, и ленты что в косе пропавшей были и перстень ее.

Но обезумевший Митяй выбил с Ксении признание.

Мать и дочь не простые были в войну их фашисты на базе своей держали как собак, много там было таких людей. И кормили их нелюди не простой едой, а мясом человеческим. Как базу разгромили мать и дочь сбежали да только не смогли они больше жить без человечины. Детей крали в селах ближних себе в пищу. А как Ксении Митяй приглянулся, решила она невесту его со свету свести. Они с матерью девушек в лесу и подстерегли и обоих убили. Одну просто закопали, а невесту Митяя съели. Митяй как услышал об этом, то и с ума сошел сразу. Ксении в дом к матери притащил, покалечил обоих топором и сжег их заживо.